Старинный дворец с красивыми зубчатыми башнями, увитыми плющом, построенный в первой половине XIX века, принадлежал одному из представителей известного и знатного рода Голицыных — князю Александру Николаевичу Голицыну. В очень редкой книге кн. Н. Н. Голицына, выпущенной в 1892 году, "Род князей Голицыных", его имя в числе наиболее выдающихся представителей этой фамилии.
А.Н. Голицын - начало XIX века.
Все дела по обустройству территории и строительству дворца изначально взяла на себя родственница и приятельница могущественного сановника - княгиня Анна Сергеевна Голицына, владелица соседнего с Гаспрой имения в Кореизе "Новый Свет". Как глава пиетического общества, она была выслана из Петербурга в 1824 г.В Крыму ей хотелось вести проповедническую деятельность среди язычников и строить рай на земле по примеру английских квакеров в Новом Свете, в чем Голицына действительно преуспела, создав в Кореизе вполне доходное винодельческое хозяйство. Для себя и соседа в Гаспре она выбрала стиль модной тогда готической архитектуры и в этом стиле с помощью архитектора Ф.Ф.Эльсона соорудила свои усадебные постройки и дворец для А.Н.Голицына. Инженерными работами руководил В. Гунт.
Дворец имел со стороны южного фасада закрытую и открытую веранду. Возведение дворца и примыкающей к нему миниатюрной, англиканской по типу церквушки во имя св. Троицы продолжалось с 1830 по 1837 г.
Из переписки между княгиней Голицыной и заказчиком видно, что отделка интерьеров близилась к завершению уже в июне 1833 г. В Одессе заказывали мебель в готическом стиле с вышивкой личного герба хозяина на голубом и розовом фонах обивки. Воронцовские мастеровые делали дубовую обшивку окон и дверей, имитировали лепниной дубовые потолки, в готические окна фасадов и башен, фланкирующих северный фасад, вставляли цветные стекла.
Много внимания уделялось созданию парка. Долго искали опытного специалиста. Первое время пользовалась услугами воронцовского садовника. Потом появился собственный мастер — Людвиг Кремер. Потребности у владельца были большие, а средств не хватало. Ему очень хотелось, чтобы возле дома устроили террасу с цветником: "Это вышло б в моем вкусе и подходило бы, как нельзя лучше, к дому в готическом вкусе". К тому же им было дано обещание покойной императрице-матери устроить на склоне "в миниатюре Павловский парк", что вызвало саркастическую улыбку А.С.Голицыной: "Какой Павловск на склонах?" В результате обошлись скромными цветниками у стен дворца, одной террасой перед южным фасадом, главной въездной аллеей со стороны северных стен. Остальную территорию занимал английский сад, в котором среди местных дубов, горных кленов и буков появились экзотические пришельцы: платаны, кипарисы, каштаны, кедры. В лабиринте дорожек, среди древних дубов прорыли маленькое озерцо с готической руиной на берегу, через которую пробивался водопад. Гладь воды отражала вершину Ай-Петри.
Хочется особо отметить великолепные виды из парка на Ай-Петринскую гряду гор. В этом отношении отличаются перспективы, выстроенные со стороны полян, а они занимали довольно большое место в пространственной структуре пейзажных композиций.
Уже в середине 1830-х гг. Гаспра стала важной достопримечательностью Южного берега Крыма и входила в обязательный осмотр путешественников. Во время поездки по Крыму замок в отсутствие хозяина навестил 19 сентября 1837 г. император Николай I в сопровождении большой свиты. В неё входил В.А.Жуковский. Прежде он уже cамостоятельно осматривал замок и первым отметил открывающиеся из него великолепные виды на дальние окрестности Симеиза и горные вершины и зарисовал их. По поводу отделки помещений в дневнике поэта за 8 сентября 1837 г. есть соответствующая запись. "Хорошая уборка других горниц без индивидуальности. Гостиная с гербами. Рыцарские шлемы...".
На втором этаже дворца среднего фасада, в одной из лучших комнат на мраморном камине впоследствии был поставлен портрет князя А. Н. Голицына, а над ним на стекле надпись карандашом, сделанная рукой императора Николая:
"Рад видеть портрет, но оригинала никогда не желаю здесь видеть, ибо кого душевно любишь, с тем не расстаешься вечно... не так ли? Николай, 1837 год. Сентябрь".Ниже прибавлено: "Согласна. Александра. Александра, Мария, Елена".
Все это вместе с портретом накрыто было стеклом и обведено золотой рамой.
Интересные заметки о посещении Гаспры оставил директор Липецких Минеральных вод Николай Федорович Туровский, который во время службы немало поездил по стране. В 1841 году он оказался в Крыму. Голицына в то время в Гаспре не было, но управляющий охотно показал гостю дом и парк. По мнению Туровского, в доме все было сделано с большим вкусом и очень мило. Особенно поразила его одна из башен, в которой, поднявшись по винтовой лестнице на самый верх, он оказался в волшебном фонаре с зеркальными стеклами фиолетового и золотистого цвета на все стороны. Эти разноцветные стекла "придавали чудесам природы истинное очарование".
В 1843 году Александр Николаевич подал в отставку и через год умер в Гаспре от апоплексического удара, без всяких страданий. Монахи проводили своего благодетеля в последний путь на третий день после смерти, как и завещал Голицын. На кладбище Георгиевского монастыря сохранилась могила, где нашел свой последний приют князь А. Н. Голицын.
Единственное свое недвижимое имение, "состоящee в садах и строении", А.Н.Голицын завещал престарелой сестре (по матери) Е.М.Кологривовой "с правом продажи или передачи по наследству племяннику моему родному камер-юнкеру, Николаю Сергеевичу Голицыну". Имущество "состоящее в образах и других вещах", расписывалось поименно. В реестре оказалось множество замечательных русских реликвий. Например золотой крест со многими мощами в футляре - "пожалован царицею Натальею Кирилловною предку моему князю Борису Алексеевичу Голицыну, бывшему дядькою Императора Петра 1-го во время стрелецкого бунта, когда он взял Петра 1-го на руки, чтобы увезти его в Троицкую-Сергиеву Лавру, да будет он вручен Его Величеству яко достояние предков его". Или другой, по-своему примечательный предмет: "Библия французская в 4-х томах, которую я ежедневно читал и малиновую бархатную книжку, где записывал ежедневно главы моего чтения и в которой первая строка написана рукою Императора Александра 1-го, ибо с сего числа мы начали читать Св. Послание вместе, которое Он по кончину свою читал ежедневно одною главою со мною". В список также входили личные письма Александра I и всех лиц императорской фамилии к Голицыну. По завещанию их следовало передать императору Николаю I. Что-то возвращалось прежним владельцам, иное переходило родственникам и друзьям усопшего, а что-то по его воле осталось на месте в Гаспре.
Графиня С.В. Панина.
Судя по всему наследники так и не сумели воспользоваться завещанным имением. Вскоре, вслед за братом ушла в мир иной Е.М.Кологривова. В 1848 г. скоропостижно скончался князь Н.С.Гопицын. Для Гаспры наступили тяжелые времена - события Крымской войны не лучшим образом сказались на её состоянии...
При каких обстоятельствах и на какое время она стала кратковременной собственностью великого князя Николая Николаевича-старшего, так до конца и не ясно. Известно только, что уже в 1865 г. имение перешло в руки Владимира Васильевича Левашова, женатого на урожденной графине Паниной. С этого момента Марфино, родовое поместье Паниных, и Гаспра становятся родственными благодаря одному и тому же владельцу. Чаще родителей в Гаспре появлялась дочь Левашовых — Мария Владимировна Вяземская, жена начальника Главного Управления уделов Леонида Дмитриевича Вяземского.
В 1890 г. выходит замуж молодая графиня Софья Владимировна Панина, единственная наследница несметного состояния, обладательница большого и красивого дворца в Петербурге и не менее красивых поместий: смоленского Дугино и подмосковного Марфино. По сему случаю, бабушка невесты решила преподнести ей подарок и уговорила родственников мужа продать Гаспру. Тем самым она надеялась вырвать девушку из ненавистного ей окружения своей бывшей невестки Анастасии Сергеевны, урожденной Мальцовой, вышедшей после кончины первого мужа за Ивана Ильича Петрункевича, при одном имени которого статс-дама Императрицы Марии Федоровны приходила в трепет. И было от чего.
Иван Ильич и его старший брат Михаил Ильич Петрункевичи являлись создателями первой в России оппозиционной партии и признанными лидерами земского либерального движенья. Родственными узами они были также связаны с братьями Бакуниными, а из этого уже многое становится понятным. Войдя в среду, где смысл жизни искали в идеалах служения народу и терзались постоянным чувством вины за девок, поротых на конюшнях их предков, Софья воспитывалась в самой что ни есть спартанской обстановке и с детства была приучена бегать "по мужицким избам берегов Волги". Естественно, бабушка не могла этого перенести. Ей казалось, замужество спасет заблудшую овцу, но случилось непредвиденное. Выбор жениха был крайне неудачным. Громкий бракоразводный процесс начисто отбил у молодой женщины желание вторичного замужества и заодно вызвал полное отвращение к светской жизни.
Освободившись от брачных оков, после смерти в 1899 г. бабушки, она с головой окунулась a общественную и благотворительную деятельность. Строила больницы, школы, помогала голодающим, содержала на свой счет сотни знакомых и совсем незнакомых ей людей, построила в Петербурге для рабочих Народный Дом с воскресными классами для неграмотных, с мастерскими, бесплатной столовой и амбулаторией.
С целью превращения Гаспры в приличное пристанище для либералов и интеллектуалов, в ней были прозведены существенные изменения. В 1895 г. капитально отремонтировали дворец, переложили перекрытия башен, наружные стены облицевали под мозаику гаспринским известняком, крышу украсили красной марсельской черепицей. Помимо сохранившихся от старых владельцев построек: дворцового флигеля, кухни, дома плодовода, появились новые сооружения: дом управляющего, жилище садовника, оранжерея с теплицами, сторожка у ворот и так называемый "флигель у фонтана", предназначенный для проживания гостей.
Земли имения значительно увеличились за счет прикупленных у соседей участков, что в общей сложности составило 27 дес. и 516 кв. сажен, распределенных по угодьям следующим образом: под постройками находилось 659 кв. сажен, под дорогами, дорожками и усыпанными гравием площадками — 2,5 десятины; под оврагами — 1 десятина; молодым лесом — 9 десятин и 159 кв. сажен; под парком — 5 десятин и 588 кв. сажен. Остальные угодья были заняты виноградниками, фруктовым садом, огородами и пустошью. На севере Севастопольское шоссе отделяло имение от земель поселян деревни Гаспра. На востоке граница пролегала вдоль поместья "Ай-Тодор" великого князя Александра Михайловича и "Барбо-Кристо" А.А. Бекетовой, на юге — владения заканчивались Нижне-Алупкинским шоссе; на западе естественной границей служило русло горной речушки Биюк-Узень (Гаспринки), на другом берегу которой располагались имение графини Е.П.Клейнмихель и дача наследников И.Н.Гончарова, в советские времена получившая название "Чам-Агач" (с татарского — Сосна, Сосны, или чаще употребляемое слово "Сосняк"), что вполне соответствовало наличию там целой рощи из этих деревьев. Помимо уже названной речки Биюк-Узень почти рядом течет еще одна — Кучук-Узень, чье русло выложено крупными яйцеподобными камнями. Весной по ним несутся тающие снега, в засушливое лето — только тонкие струйки. Место это с сильно пересеченным рельефом, крутыми обрывистыми берегами, сплошь заросшими лиственными деревьями и соснами, весьма колоритное и запоминающееся.
В делах имения за 1921 г. сохранилось краткое описание парка. Приведем его с некоторыми купюрами. "Большая часть деревьев — дубы, ясени и дикие каштаны, — очень старые, по сто и более лет. До 1905 года делались посадки сосны, китлантуса, лавров, магнолий, кипарисов и маслин. В парке, расположенном на южном склоне горы с уклоном градусов в 25, почва достаточно влажная, благодаря чему поляны парка покрыты травой, которую косят и собирают от 200 до 300 пудов за лето. Под такими полянами около 2 десятин парка". Отличительной особенностью цветников было наличие там огромного количества роз разнообразных сортов и видов: "Площадка перед дворцом, вокруг фонтана, часть парка возле южной стороны дворца и одна сторона шоссе в пределах парка обсажены штамбовыми, кустовыми и вьющимися розами. Всего роз около 1000 кустов...".
Удивительно точно, и вместе с тем образно дополняет этот несколько суховатый по форме документ поэтический этюд Набокова, посвященный лунной ночи в парке 18 сентября 1918 года:
Поляны окропил холодный свет луны.
Чернеющая тень и пятна белизны
застыли на песке. В небесное сиянье
вершиной вырезной уходит кипарис.
Немой и стройный сад похож на изваянье.
Жемчужною дугой над розами повис
фонтан, журчащий там, где сада все дороги
соединяются. Его спокойный плеск
напоминает мне размер сонета строгий;
и ритма четкого исполнен лунный блеск.
Он всюду — на траве, на розах, над фонтаном —
бестрепетный, а там, в аллее, вдалеке,
тень черная листвы дробится на песке,
и платье девушки, стоящей под каштаном,
белеет, как платок на шахматной доске...
Своим цветущим состоянием усадьба во многом обязана неутомимым трудам опытного и дельного управляющего Карла Христиановича Класена, проработавшего у Паниной без малого 20 лет. При нем производился капитальный ремонт и строительство новых сооружений, наладился хозяйственный механизм усадьбы, украсился парк, сад; огород и виноградники стали полностью обеспечивать потребности многочисленных постоянных и временных обитателей. Особенно славился своими вкусовыми качествами сладкий и душистый сорт столового винограда Александрийский мускат. В ухоженных цветниках и на аллеях парка круглый год цвели розы, тюльпаны и фиалки. Для украшения домов из петербургского дворца и Марфино привезли много красивых вещей, ценных предметов декоративно-прикладного искусства и живописных полотен, среди которых имелись картины Мурильо, старых итальянских, фламандских и голландских мастеров.
С 8 сентября 1901г. по 26 июля 1902г. в имении жил Лев Николаевич Толстой.
Гаспринский дворец в это время представлял собой двухэтажное здание из гаспринского известняка с двумя угловыми трехъярусными башнями, общей площадью 144 кв метра и высотою — 20 аршин. У него 8 наружных дверей, 19 "готических" окон и 8 балконных, 8 голландских печей и 4 камина, 4 прихожих, 12 жилых комнат. Внизу имелись четыре просторные комнаты, сообщающихся с большим холлом. В Восточном кабинете стояли Петровские стулья с изогнутыми инкрустированными спинками и сидениями, обитыми английским ситцем с рисунком зеленых лавровых гирлянд по розовому фону. На стенах висели картины Ярошенко, хромолитография "Сикстинской мадонны", портреты Бакуниных, Бетховена, Толстого и Гете.
Наиболее стильной и привлекательной должна была казаться гостиная в готическом духе, где стоял рояль Промберга, несколько этажерок для нот орехового дерева и один пюпитр красного дерева. Стены были сплошь увешаны картинами в богатых резных золоченых рамах: копия с Мурильо "Младенец с барашком", портрет Мольера (копия с Миньяра, которая сейчас находится в музее в Алупке), "Святое Семейство" и парная к нему "Братья Иосифа" (предположительно Мурильо), "Мадонна в венке из цветов" неизвестного нам мастера.
В столовой зале помещались большой бу фетный шкаф орехового дерева, ампирное зеркало. На камине стояли часы черной бронзы на подставке черного мрамора с группой "Деметра и Прозерпина". На стенах также висело несколько живописных полотен, а в придачу — четыре фотографии с картин Горшильда с кавказской тематикой. В северной комнате второго этажа, похоже служившей князю Голицыну спальней, висел его портрет и три вида работы художника H. Г. Чернецова. В рядом расположенной библиотеке находилось восемь книжных шкафов с украшениями в готическом стиле, затянутых изнутри зеленым коленкором. Их делали из дуба, тогда как материалом для мягких, обтянутых серым с белым кретоном стульев, служило ореховое дерево. Тут же лежала подзорная труба, явно припасенная для любования дальними окрестностями с террасы второго этажа.
Судя по обстановке, нижняя застекленная терраса, на которой, пока позволяло время, проводил свои дни Л. Н. Толстой, сохраняла после него мемориальный характер. Там стоял гарнитур плетеной в зеленую сетку мебели, множество диванчиков, стульев, кресел, столов, кушетка. Лежали золоченые доски со статьями, две пары шахматных досок, шашки и домино. Тут же почему-то оказались 1165 томов книг и журналов на иностранных языках и 230 книжек приложений к русскими журналам ( на которых впоследствии наверняка можно было бы обнаружить следы чтения, оставленные и Толстым и Набоковым, но, к сожалению , книги не сохранились до наших дней).
Вскоре после отъезда Л.Н.Толстого Гаспра превратилась в настоящую конспиративную квартиру легальных, полулегальных и даже совсем нелегальных общественных организаций. Отдыхая на юге, "прекраснодушные мечтатели" строили планы будущего преобразования России. Депутаты Государственной Думы, активисты кадетской партии, рабочие, земские учителя и врачи, сестры милосердия — все они находили здесь приют, поддержку, а зачастую щедрую материальную помощь со стороны графини Паниной. Само собой разумеется, своими людьми в доме считался семейный клан Петрункевичей и Бакуниных. Правда, у последних было собственное небольшое имение в окрестностях Ялты, но и оно зачастую переполнялось до отказа. Софья Владимировна дружила и была особенно близка с очень одаренными сестрами Петрункевич — Александрой Михайловной и Анной Михайловной — по сцене Ян-Рубан, обладавшей удивительным даром камерной певицы. Хорошо знавший её Сергей Маковский писал: "Многосторонняя культурность была традиционной в семье Петрункевич, одной из самых замечательных семей русского дворянства; к этому присоединялось и необыкновенное личное обаяние Анны Михайловны, молодой красавицы с породистым профилем и гордо поднятой головкой в пышных темных косах". В Ялте судьба связала её с молодым музыкантом В.И.Полем. Вместе они составляли непревзойденный дуэт, известный по выступлениям в салонах Петербурга и Москвы. Многократно бывали они в Ясной Поляне и в Хамовниках. По словам Маковского "великий старец благоволил к молодой чете". Что касается мировоззрения В.И. Поля, то тут, как выразился Маковский, "его любознательность и любопытство были беспредельны, и потому заглядывал он и к спиритам, и в кумирни тайных обществ, и к плутоватым духовидцам, "втирателям очков", более менее безобидным . Ему не было тридцати лет, когда сплелась вокруг него легенда многоопытного "мудреца", не напрасно побывавшего и в Индии (куда он никогда не ездил)".
Под Гаспринским кровом сестры Петрункевич и В.И.Поль оказались в 1917 г. в связи с событиями революции. Кроме них тут поселился их двоюродный брат Илья Иванович Петрункевич с семьей. После смерти Класена, возложивший на себя обязанности управляющего имением, он по видимому занимал предназначенный для него дом. В самом дворце жили отчим С.В.Паниной — Иван Ильич Петрункевич с женой Анастасией Сергеевной.
Здесь с 18 ноября 191 7 г. в имении графини С.В.Паниной целый год жила семья Набоковых. Дом, в котором писал Набоков стихи, стоял прямо перед оградой усадьбы. На севере из его окон была видна татарская сакля деревни Гаспры. Вокруг "звездный и звенящий сад", между "сторожевыми кипарисами", озаренными луной, высился "Ай Петри лысый" Эти признаки заставили нас искать заветный дом непосредственно у северного въезда в усадьбу, справа от ворот. В настоящее время там рас положен один из лечебных корпусов санатория "Ясная Поляна". По словам старожилов Гаспры это здание перестроено из остатков прежнего, разрушенного во время Второй мировой войны.
Времена обобществления частной собственности в Крыму не были столь мучительными для Гаспры На первых порах учитывались заслуги последних владельцев перед революцией. В ней даже оставались их родственники, супруги Поль и Александра Михайловна Петрункевич. Первые в качестве культорганизаторов, вторая — исполняющей обязанности управляющей национализированного имения. В 1921 г в нем открылся санаторий для ученых и деятелей культуры (ЦЕКУБУ), где отдыхали в разное время писатель С.А. Найденов, поэт Осип Мандельштам, художники Михаил Нестеров и Александр Осмеркин, композитор Дмитрий Шостакович, Татьяна Альбертини со своей матерью Татьяной Львовной Сухотиной, урожденной Толстой, и многие другие. У всех у них Гаспра оставила свой след в жизни. Если собрать все, что когда-либо написано о ней или в ней, может получиться целый большой роман или, по крайней мере, значительный мемориальный комплекс, где особое место должны занять его прежние долгожители — Лев Толстой и Набоков. Для Толстого Гаспра была осколком земли, за которую он дрался на севастопольских бастионах. Для Набокова она полустанок на шоссе, где "чувство быстроты с чувством весны, простора, бледно оливковых холмов вдруг слилось в нежную радость, при которой забывалось, что это легкое шоссе ведет прочь от России".
